Священнослужитель рассказал про день Победы и взгляды Церкви на войну

Позади день Христова воскресения, но на Светлой седмице предстоит еще один великий праздник – праздник Победы. Мы часто слышим, что 9 мая – день окончания Священной войны, но насколько этичен этот термин с православной точки зрения? Об этом мы поговорили с настоятелем Покровского кафедрального собора г. Сарапула, отцом Димитрием Сырчиным.

 – Термин "Священная война" пошел с легкой руки автора песни "Вставай, страна огромная" (Василия Лебедева-Кумача – прим. ред.). Здесь надо все таки разделять понятие "священная" относящееся к святости и "священная" как нечто сакральное. Для нас слова "мать", "отец", "Родина" – так или иначе тоже священные. И здесь, я думаю, автор пытался вложить похожий смысл. В первую очередь безусловно мы склоняемся перед подвигом тех людей – миллионов людей – которые пожертвовали собой ради победы. И ведь нужно понимать, что война была не просто за какие-то территориальные вопросы, как, например, не могут сейчас договориться Абхазия с Грузией или Армения с Азербайджаном, кому какая земля изначально принадлежала. Там был вопрос о существовании нас как нации и народа: нас хотели поработить и уничтожить как вид. И, конечно, для нас подвиг всех этих людей велик и мы всегда будем о нем помнить. Мы знаем, что не было ни одной семьи, в которой бы кто-нибудь да не погиб. Или в тылу от лишений, голода, холода, или в окопе на поле боя. 9 мая мы всегда совершаем особые богослужения, также 22 июня в день начала войны и в другие даты, например, в день снятия блокады Ленинграда или день Курской битвы. Мы молимся и за воинов, и за всех тех, кто был пленен – о всех о них мы молимися.

– То есть это особые служения?

– Да, мы произносим особые заупокойные поминовения. Есть слова Христа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Евангелия от Иоанна 15:13 – прим. ред), и мы верим, что люди, которые пожертвовали собой, они у Бога в особом месте находятся. За то, что они принесли себя в жертву: встали под шквальным огнем в полный рост и пошли, шаг за шагом, отбивая врага.

Несмотря на то, что в советское время курс государства был на уничтожение церкви, в первые же часы митрополит Сергий, глава Церкви в то время, выступил с обращением ко всей стране и верующим с тем, что мы должны все встать на защиту нашей Родины. И по свидетельству участников мы знаем, что в окопах неверующих не было. Люди молились и крестились, в форму себе крестики зашивали, зашивали молитвы, например, "Живый в помощи". И говорили именно о том, что "меня Бог спас". В храм ходить было зазорно, при этом храмы – разбитые, разрушенные, полуразрушенные – все равно были наполнены, люди собирались туда для молитвы за своих родных и близких. По истечению какого-то времени государство изменило свое отношение к Церкви, стали открываться храмы, наступила оттепель в отношениях. Хоть и проводились антицерковные меры, но уже не так, как в 20-30 годы.

– Церковь поддержала государство в Великой Отечественной Войне, а какой курс у Церкви сегодня по отношению к СВО?

– Позиция Церкви такая: так или иначе мы понимаем, что любой вооруженный конфликт – это неправильно. Это очень страшно, это горько, это слезы, это потери, невосполнимые утраты и очень печально, когда эти вооруженные конфликты происходят. Но не в силах Церкви как-то повлиять на это. Мы можем высказать свой  голос по этому поводу, призвать, о чем мы и молимся.

У нас есть молитва нашумевшая, кто-то говорит, что это правильная молитва, кто-то говорит, что неправильная, кому-то она нравится, кому-то – нет. Молитва "О Святой Руси", которая по благословению Патриарха читается с начала Специальной Военной Операции. Текст молитвы очень правильный, выверенный. В ней мы просим силы, крепости и молимся: о тех, кто лишился крова, о тех, кто принимает непростые решения, о плененных – мы молимся о всех. И, конечно, мы молимся о том, чтобы этот конфликт как можно быстрее разрешился. Но при этом мы не можем не констатировать те факты, что происходят на территории Украины по отношению к Церкви. О том, как там закрываются православные храмы, как они захватываются, как преследуются священники, епископы.

– А почему так происходит, какая преследуется цель?

– Это вопрос подчиненности церкви. Есть церкви поместные, есть самоуправляемые, так скажем. У Церкви на Украине особый статус: они сами решают, что и как им нужно делать, но при этом держат ответ перед Московским Патриархом. Такая же Церковь у нас в Казахстане, Молдавии, Узбекистане, Латвии, Литве (и других странах на территории бывшего СССР, кроме Грузии, а также в Японии, Китае и Монголии – прим. ред.). Я так понимаю, что националистически настроенные люди хотят иметь свою, независимую Церковь, потому что раз она в какой то мере подчиняется Москве, значит, она зависима. Стремление организовать свое уже было, но сейчас оно приняло более суровое направление. Вот представьте себе: был построен храм общиной Русской православной церкви Московского патриархата. К ним приходят, срезают замки и говорят, что теперь у вас будет батюшка другой, потому что вы тут молитесь за патриарха Кирилла. И просто отбирают храм, а священника выкидывают.

В тех церковных структурах, которые делают эту националистическую православную церковь Украины, зачастую священнослужители незаконно рукоположенные. По церковным законам есть понятие преемственности и правильности рукоположения. Мы можем констатировать, что в Украине те или иные клирики не имеют права совершать богослужения, а православные верующие не могут посещать такие богослужения, потому что это по каноническому праву является профанацией. Ведь не может, например, условный дядя Вася, который в храме подаяния просит, пойти вместо священника встать и служить. Он должен иметь определенное посвящение. Для этого есть ценз, вопрос рукоположения… То есть это не должен быть человек с улицы. Например, люди, заключившие второй и последующие браки, не имеют права быть священниками. Также не может человек служить священником, если он убил человека: специально, не специально – не может. А там [на Украине] такие люди есть. 

– Сейчас остро стоит вопрос с отделением церкви от Московского патриархата только на Украине?

– Во многих странах у нас все достаточно спокойно, а вот на территории Украины, Молдавии, Латвии, Литвы, Эстонии – там все очень сложно. Русская православная церковь, которая была исторически на этих территориях – она выдавливается. Этот вопрос связан с церковной дипломатией, с церковным каноническим правом и вопрос этот очень сложный. Но в любом случае надо приходить к компромиссу и в каких-то вещах, в каких можно договориться – договариваться. Но те же самые националистически настроенные люди не принимают какой-то другой точки зрения, кроме своей. Русская православная церковь на Украине – гонима.

Так или иначе, время, в котором наше государство находится – это время объединения, единства. Мы стараемся как можем: поддерживаем жен, матерей, семьи погибших, пострадавших, получивших ранения, насколько это возможно. Оказываем психологическую и материальную помощь. Мы понимаем всю эту боль, но что нам, Церкви, остается? Молиться. И мы молимся. Каждый день. О том, чтобы конфликт поскорее этот завершился, потому что след от него, духовные и душевные раны, которые будут нанесены – очень долго будут излечиваться.

Напомним, что ранее, Священник Дмитрий Сырчин рассказал читателям Нновпост о сути и правилах подготовки к Пасхе.